Введение
- Уголовно-правовая характеристика права государств на самооборону
1.1. Законодательно закрепленная возможность применения вооруженной силы как меры превентивной защиты от внешней угрозы
1.2. Условия правомерности действий государства, применяющего вооруженную либо иную силу в состоянии самообороны
- Проблемы реализации права государств на самооборону
2.1. Правомерность обращения к праву на самооборону в отношении негосударственных акторов
2.2. Правомерность международного военно-силового контртерроризма
Заключение
Список источников
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что Ст. 51 Устава Организации Объединённых Наций 1945 г. предоставляет государствам неотъемлемое право на индивидуальную и коллективную самооборону. Однако в последние годы трактовка данного положения отдельными государствами, в частности, Соединенными Штатами Америки, существенно изменилась. Так, после террористических атак 11 сентября 2011 г., ответственность за которые взяла на себя террористическая организация «Аль-Каида», США заявили о своем праве применять вооруженную силу в любой точке мира как против террористов, так и против правительств, которые их поддерживают. Подобные действия нарушают действующий в международном праве запрет на применение силы, закрепленный в п. 4 ст. 2 Устава ООН. Начало подобной неоднозначной практике было положено в октябре 2001 г., когда американское правительство со ссылкой на ст. 51 Устава ООН сообщило Совету Безопасности ООН, что начинает военные действия против Аль-Каиды и правительства Талибана в Афганистане.
Использование «войны с терроризмом» в качестве основания самообороны привело к появлению весьма неоднозначных с международно-правой точки зрения моментов. Основной юридической коллизией является то, что при самообороне де-факто осуществляется агрессия, поскольку происходит нападение одного государства на другое государство, что закономерно должно явиться основанием для международной ответственности. Однако использование ссылки на осуществление самообороны приводит к оправданию подобных действий, утверждению их правомерности, а также к их исключению из оснований ответственности. Таким образом, важнейшим аспектом является юридическая квалификация того или иного деяния.
Данная тема достаточно широко рассмотрена в российской правовой науке. С точки зрения данной работы наибольшую ценность представляют исследования таких авторов как Н.О. Архипцев, Т.В. Вербицкая, А.А. Журавлев, А.В. Клемин, К.Л. Сазонова, И.З. Фархутдинов и др.
Объект исследования: международные правовые отношения, возникающие по поводу правомерного применения силы.
Предмет исследования: право государств на самооборону.
Цель исследования: рассмотреть право государств на самооборону.
В соответствии с целью исследования были сформулированы задачи исследования:
1 рассмотреть законодательно закрепленную возможность применения вооруженной силы как меры превентивной защиты от внешней угрозы;
2 выделить условия правомерности действий государства, применяющего вооруженную либо иную силу в состоянии самообороны;
3 проанализировать правомерность обращения к праву на самооборону в отношении негосударственных акторов;
4 рассмотреть правомерность международного военно-силового контртерроризма.
Методы исследования: анализ и синтез источников литературы, сравнительный правовой анализ.
Структура работы включает введение, две главы и четыре параграфа, заключение, список источников.
1. Уголовно-правовая характеристика права государств на самооборону
1.1. Законодательно закрепленная возможность применения вооруженной силы как меры превентивной защиты от внешней угрозы
Возможность применения вооруженной силы как меры превентивной защиты от внешней угрозы вытекает не только из расширительной интерпретации понятия «вооруженное нападение», данного ст. 51 Устава ООН, и понятия «агрессия», определенного резолюцией 3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г., но и прямо сформулирована Военной доктриной Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации 21 апреля 2000 г. № 706, предусматривающей нанесение превентивных ударов в случае наличия внешней военной или экономической угрозы, а также угрозы соотечественникам за рубежом[1].
Угроза международного терроризма, особенно перед лицом оружия массового уничтожения, является мощным обоснованием для упреждающего вооруженного удара. Причем даже при отсутствии вооружённого нападения со стороны террористов, на основании собственного одностороннего решения и без санкции СБ ООН - таков лейтмотив концепции о превентивной самообороне.
В многочисленных резолюциях СБ ООН (резолюции 1368 (2001), 1373 (2001), 1438 (2002), 1440 (2002), 1456 (2003), 1611 (2005)) терроризм определен в качестве угрозы международному миру и безопасности.
Состояние вооруженной или иной самообороны у государства, осуществляющего применение силы, возникает лишь при наличии к тому соответствующего основания, которое должно состоять из двух взаимосвязанных между собой элементов[2]:
1) опасности, непосредственно угрожающей правоохраняемым интересам государства;
2) неустранимости этой опасности иными средствами, кроме немедленного предотвращения или пресечения этой опасности путем применения вооруженной и иной силы.
Понятие «грозящая опасность правоохраняемым интересам государства», которое, кстати, используется в качестве основания при обрисовке самостоятельного вида обстоятельства, исключающего преступность деяния — крайней необходимости (ст. 39 УК РФ), вполне ассоциируется с понятием «вооруженное нападение», данным ст. 51 Устава ООН, а также с понятием «агрессия», определенным резолюцией 3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. Разумеется, понятие «агрессия» шире, чем понятие «вооруженное нападение», и между ними существуют принципиальные отличия. Вооруженное нападение дает государству-жертве основание для осуществления права на самооборону, а акт агрессии открывает лишь путь к применению мер, предусмотренных главой VII Устава ООН (включая и принудительные меры невоенного и военного характера).
Обобщая основные положения международно-правовой доктрины, необходимо сделать вывод о том, что основанием для коллективных военных действий можно считать агрессию, толкуемую в рамках Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 3314 (XXIX) от 14 декабря 1974 года. Таким образом, речь в случае реализации коллективной самообороны в большинстве случаев идет о военных действиях в ответ на военные действия, то есть о применении силы.
Ситуация усложняется, когда говорят об «угрозе применения силы», которое неоднозначно трактуется в доктрине и международноправовых документах, и, как следствие, на практике. Инспирирование и финансирование «цветных» революций, испытания атомного оружия, акты так называемого «государственного терроризма» и международный терроризм как таковой - является ли все это теми угрозами, которые можно признать правомерными и достаточными для реализации коллективной самообороны? Более того, с юридической точки зрения, осуществлять коллективную самооборону можно лишь до того момента, как Совет Безопасности ООН начнет рассматривать и принимать решения по той конфликтной ситуации, которая и привела к осуществлению военно-силовых мер, предпринятых в рамках реализации права на коллективную самооборону. Дальнейшие действия под эгидой ООН могут включать применение экономических санкций, применение мер, не связанных с использованием вооруженных сил, например, таких, как полный или частичный перерыв железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио или других средств сообщения, или же проведение миротворческой операции[3].
В международно-правовой науке существуют две основные точки зрения на проблему права государств на самооборону:
Во-первых, определенная группа ученых уверена в том, что для ответного военного удара необходимо реальное вооруженное нападение, нападение со стороны государства-агрессора Они признают только формальную логику Устава ООН, который запрещает государствам применение силы в международных отношениях; одностороннее применение вооруженной силы разрешает только с целью самообороны против совершившегося вооруженного нападения. Таково традиционное («узкое») толкование права на самооборону.
Во-вторых, другая группа за основание для самообороны признает неминуемую угрозу вооруженного нападения. То есть речь о расширенном толковании права на самозащиту[4].
В целом, большинство отечественных ученых считают, что воздержание от использования силы и угрозы силой остается общим принципом права. Воздержание от использования, за исключением случаев, определенных Уставом ООН, носит характер императивной нормы международного права и не может быть легко изменено или отменено по причине даже многочисленных нарушений или на основании правовой позиции, которой придерживаются лишь одно или несколько государств, какой бы военной и экономической мощью они не располагали.
