Среди множества вопросов, подлежащих разработке в рамках теории государства и права, проблема общего понятия преступления, его состава и отдельных видов кажется уже всесторонне исследованной. Вместе с тем, при наличии многочисленных отраслевых трудов по указанной тематике, действительно самостоятельных теоретических разработок ее довольно мало.
Это неслучайно, поскольку общетеоретические выводы по проблемам правонарушений формируются в основном на базе, идей и мнений, высказанных представителями отраслевых юридических наук. Таким образом, актуальность исследования проблемы о понятии преступления, а также его социальных и правовых признаках, состава и отдельных видах обусловлена ее значимостью для теоретической науки уголовного права.
Исходя из изложенного, цель настоящего исследования — исследовать общетеоретическое понятие преступления, определить его социально-правовые признаки, состав и отдельные виды. Кроме того, нами ставится цель показать важность общетеоретического понятия о преступлении и его практическое влияние на другие важнейшие категории уголовно-правовой науки.
Объектом исследования являются концептуальные подходы к преступлению, как социальному и правовому явлению.
Предметом - сущность, понятие, признаки преступления в свете существующих теоретических концепций. В качестве основных исследовательских задач можно обозначить следующие:
- рассмотреть основные концептуальные подходы к понятию и сущности преступления;
- установить социальные и правовые признаки преступления;
- на основе выработанных в рамках настоящего исследования представлений о понятии преступления, его общественно-правовой сущности и признаках, указать влияние и взаимосвязь их с другими категориями уголовно-правовой науки.
Теоретической основой исследования нам послужили выводы и позиции отечественных исследователей в области правовой доктрины.
Нормативной базой исследования являются правовые акты, устанавливающие меры юридической ответственности за совершенные правонарушения, прежде всего те, которые относятся к категории уголовно-правовых.
Методология исследования предполагает использование метода анализа текстов нормативно-правовых актов, публикаций по проблеме теории и практики различных правонарушений, в том числе, отнесенных к категории преступлений.
Структура настоящей работы определялась логикой раскрытия ее темы, ходом решения поставленных нами исследовательских задач. Она включает в себя: Введение, две главы основной части, Заключение, а также Список используемых в процессе исследования нормативных и литературных источников.
1. Понятие и сущность преступления
1.1. Основные концептуальные подходы к пониманию правовой и социальной сущности преступления
Любое общество нуждается для продолжения существования в определенной упорядоченности своей жизни и согласования разнообразных (а нередко и противоречивых) интересов отдельных индивидов.
Уровень и характер организованности определяются многими факторами (конкретными условиями существования того или иного общества, природными условиями, историческим периодом, религиозными предпочтениями, эстетическими и нравственными понятиями) и проявлялось это в различного рода ограничениях, которые (добровольно на основе согласия или в силу принуждения) возлагались на членов общества, что вызывалось объективной необходимостью.
Любые виды социального отклонения от установленных норм и правил поведения обществом порицались, а те, которые наиболее существенно затрагивали интересы общества, воспринимались крайне отрицательно, поскольку они причиняли вред общим социальным благам, т.е. «переступали за какой-то предел, разрушая целостность этого общества».
Вызванное необходимостью выживания в первобытном обществе подчинение установленным запретительным нормам поведения (табу) обеспечивалось силой общественного сознания, не требовало применения принуждения, однако (вплоть до изгнания) жесткие меры к нарушителям, применяемые от имени социальной власти, и постепенно сформировалось под страхом лишения общественной поддержки понятие недопустимости нарушения установленных правил.
В ходе исторического цивилизационного развития интересы отдельных индивидов всё больше вступают в противоречие (иногда открытое и жесткое) и государство берёт на себя обязанность принуждения, что меняет механизм регуляции и согласования интересов человека и общества через принятие четких правовых норм, однако уже не только запретительных, но и обязывающих, и разрешительных. Нормы права разграничивают поведение отдельного человека, учитывая интересы не только всего общества, но и отдельных его групп и индивидов, на дозволенное и недозволенное, правомерное и неправомерное, поощряемое и наказуемое.
Действия государства, устанавливающие чётко определённую границу допустимого поведения человека, вызывают негативную реакцию части общества, поскольку наличие любого запрета предполагает объективную необходимость или возможность его нарушения. При расхождении интересов личности и государства возникает противопоставление поведения личности требованиям правовой нормы. Именно это имел в виду Н. С. Таганцев, подчёркивая, что преступление «заключает в себе переход…, отклонение на разрешение чего-то». Негативное поведение человека (активное или пассивное) вначале рассматривалось государством обобщённым понятием «обида», «грех», но постепенно происходит индивидуализация конкретной личности с учётом нарушения конкретного запрета.
Государство выделяет наиболее значимые общественные блага (ценности), необходимые для реальной охраны интересов социальных классов или групп, индивидуумов, ограничивая круг допустимого поведения индивидуальной личности императивными требованиями (запретами) не причинять им существенный вред под угрозой наказания, т.е. появляются нормы уголовно-правовой ответственности, хотя они ещё не выделяются среди иных норм, термин «преступление» в российском законодательстве появился лишь в XIX в.
Ориентиры для определения ценностей, на защиту которых направляет усилия государство, зависят от экономических отношений в общества, а также от цивилизационного развития той или иной страны, однако триада ценностей «собственность, личность, государство» защищалась всегда. В условиях исторических изменений того или иного общества значимость указанных ценностей переносилась из одной категории на другую, но общая совокупность их оставалась неизменной.
Так, уголовно-правовые нормы Древних государств обеспечивали защиту интересов одного господствующего класса рабовладельцев, карательная политика отграничивала рабов от действия правовых норм, определяя их не субъектами, а объектами правоотношений. Законник царя Хаммурапи определяет: «Если человек выколол глаз сыну человека, (то) должно выколоть ему глаз. Если от выколол глаз рабу человека…, (то) он должен отвесить половину его (покупной) цены»; Законы Ману: «Никогда нельзя убивать брахмана, даже погрязшего во всяческих пороках»; Институции Гая: «Основное деление, относящееся к праву лиц, заключается в том, что все люди суть или свободные, или рабы; Византия. Эколога: «Укравший свободного человека…, да подвергнется отсечению руки. Укравший чужого раба…, отдаёт ещё и другого».
Право феодального общества в условиях социального неравенства при новой экономической формации основное внимание уделяло охране имущественных интересов класса феодалов, применяя за посягательство на жизнь и здоровье человека имущественный эквивалент компенсационного возмещения, измеряя социальную ценность личности материальной стоимостью. Право весьма подробно рассматривает все возможные случаи посягательства на собственность (конкретизируются варианты и риски ущерба экономических интересов собственников – кража дичи, свиней, животных, рабов, лодок, колокольчика для свиньи, повреждение изгороди и т.д.), также детально определяется порядок возмещения ущерба с учётом равноценной денежной компенсации потерпевшим.
Постепенно экономический интерес в обществе становится преобладающим, и в XVIII в. Законом испанского короля Дона Альфонса компенсация при потере собственности выплачивается независимо от сословия не только сеньорам, но и вассалам. Буржуазное государство, отменив все сословные привилегии и провозгласив формальное равенство перед законом, в формах и методах правового воздействия продолжало сохранять ориентиры на защиту правящего класса собственников. Примером тому являются нормы ст. ст. 39 и 40 Великой хартии вольностей, подписанной английским королем в 1215 г., в которых гарантия политического и экономического равенства адресовалась лишь баронам.
Новые формы правосознания проникают в общество только с изменением экономических условий существования, возникновением послефеодального рынка со свободной торговлей и частным предпринимательством, в основу которых были положены идеи Томаса Гоббса о естественном равенстве людей между собой и Джона Локка о праве личности на жизнь, свободу и собственность. Позднее утвердившаяся в Европе доктрина Ш. Монтескье о разделении властей стремилась обосновать принципы законности и политической свободы. Это позволило итальянскому просветителю Чезаре Беккария в 1764 г. развить теорию общественного договора в условиях активизации экономической и общественной жизни Италии, что привело к возникновению классической школы уголовного права с идеями взаимной ответственности государства и граждан для создания общества, в котором найдёт своё выражение высшая свобода человека – право совершать всё, что не запрещено законом.
Просветительско-гуманистические идеи Ч. Беккариа в период Французской революции 1789 г. оказали влияние на формирование основных принципов уголовного права, закрепленных в ст. 5 Декларации прав человека и гражданина – «всё, что не запрещено законом, не может встречать препятствия и никто не может быть принужден к выполнению того, что законом не предусмотрено». Классический (формальный) подход к пониманию норм уголовного права раскрывает содержание ст. 7 Декларации: «никто не может быть обвинен, арестован или заключен под стражу, иначе как в случаях, определённых законом», а также ст. 4 Декларации: «никто не может быть наказан иначе, как в силу закона» На таких же принципах основана и Конституция Франции 1810 г., утверждавшая: «всё, что не запрещено законом, дозволено». Данную доктрину полностью восприняли представители немецкой философии А. Фейербах, И. Бентам, Г. Гегель, которые, развивая политические и нравственные идеи Вольтера, сформулировали важнейший принцип уголовного права: «нет наказания без закона», что было необходимо для формирования идеологии правового, социально-ориентированного государства.
Приверженцы классической школы выработали теоретические положения, позволявшие говорить о создании правовой базы для охраны интересов личности и гарантиях защиты от произвола и субъективизма правящей элиты государства, были выработаны понятия вины, покушения, соучастия, выделены элементы состава преступления. Постепенно смещается восприятие нарушений социальных и правовых норм, акцент переносится с интересов всего общества на интересы отдельной личности, от деяния на преступника. Впервые проявляется социальная сущность права, когда указанием на необходимость строгого соблюдения предписаний закона независимо от сословной принадлежности ограничивается произвол господствующего класса.
Подобный подход получил широкую поддержку общественного мнения во многих странах, поскольку проводил регулирование общественных интересов на началах равенства, устраняя принципы феодальной юрисдикции. Сторонники такого (нормативистского) подхода утверждали, что лишь строгое следование правовым предписаниям позволит установить порядок в обществе, и следовать этим правилам необходимо неукоснительно. При этом запрещенность для всех воспринималась как элемент стабильности, упорядоченности и справедливости. Принцип «nullum crimen sine lege» («нет преступления без указания о том в законе») закреплён в ст. 113-3 Уголовного кодекса Франции и в ст. 14 Уголовного кодекса Германии, указавшей, что преступлением является «запрещенное под угрозой наказания деяние».
Аналогично воспринималась сущность уголовного права и в российском законодательстве 1845–1864 гг., а также в ст. 1 Уложения 1903 г. («преступлением признаётся деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания»). Английский правовед лорд Эткин в 1931 г. также утверждал, что понятие преступления возможно раскрыть при помощи лишь одного стандарта: «чтобы деяние было запрещено под страхом наказания». Вместе с тем подобные рассуждения не позволяли чётко определить критерии, по которым законодатель проведет оценку того или иного деяния.
Провозглашая независимость от субъективизма юрисдикции, учёные не устанавливали ограничений для законодателя, и это не могло удовлетворить общество. Всё более актуальной становилась проблема о сущности не просто неправомерного, а именно преступного деяния, каковы качественные критерии, позволяющие говорить о преступном нарушении, поскольку факта фиксации деяния в уголовном законе недостаточно, чтобы определить само понятие преступления и уже английская законодательная доктрина подчёркивает, что «невозможно выработать понятие, удовлетворяющее всех».
XX век с его монополистическим и государственно-монополистическим капиталом во многих странах изменил социально-экономические реалии, и государства отходят от формального восприятия уголовно-правовых отношений. Основное внимание переносится на факторы, определяющие обусловленность поведения человека (как правомерного, так и неправомерного), учитывая в первую очередь социальные факторы, позволяющие понять сущность преступления.
Возникает социологическая школа, представители которой (Ф. Граматика, Д. Фрэнк, М. Ансель, В. А. Туманов. В. А. Карташов) переносят акцент не на наказание, а на защиту общества от личности, оказавшейся за гранью дозволенного в силу сложившихся социальных условий жёсткого капиталистического общества.
Однако пропагандируемая доктрина социальной защиты, гуманизации наказания, ресоциализации преступника широкого распространения не получила, Европа оставалась в рамках формального понимания борьбы с преступностью. С наибольшей остротой проявилась эта проблема в России, когда отсутствие нормативных актов после 1917 г. затрудняло формирование нового советского государства в условиях гражданской войны. Государство, проводя уголовную политику, реализовывало принцип антагонизма борющихся классов и необходимости утверждения идеологии победившего класса трудящихся.
При таких условиях в режиме военного времени прежние теоретические выводы были отвергнуты и правовое регулирование исходило из интересов социалистических правоотношений. Формальный подход был отменен, основным становится социальное значение деяния, которое относится к неправомерному исходя из его социального содержания при сложившемся правосознании граждан. В Основах уголовного законодательства 1919 г. было введено, а в 1922 г. в ст. 6 Уголовного Кодекса РСФСР закреплено понятие преступления как «всякое общественно-опасное действие или бездействие, вредоносное для интересов социалистических правоотношений».
Подобная трактовка (т.е. материалистический подход) сохранялась длительное время, изменялся лишь защищаемый объект социалистических отношений, вначале это: «угроза основам советского строя и правопорядка», затем: «общественный строй, его политическая и экономическая системы, собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно-опасное деяние, предусмотренное уголовным законом», но при этом уже отмечается признак противоправности, т.е. элемент формального восприятия норм уголовного права.
Таким образом, складывалось неоднозначное понимание сущности преступления, которое ориентировалось одновременно на защиту правопорядка (а не социальных ценностей), но не отвергало значение общественной опасности как элемента понятия преступления. Вопрос о соотношении формального и материального в едином понимании преступления стал особо актуальным во время подготовки нового Уголовного Кодекса Российской Федерации. Дискуссии наиболее активно развернулись о подходе к пониманию преступления. В поддержку формально-материального подхода высказывал определённые доводы А. В. Наумов, который предлагал использовать лишь правовые характеристики деяния, не выводя на первый план социальную природу преступления.
Другие юристы (В. И. Баранов) отстаивали материальное определение, указывая на возможность государства своевременно реагировать на изменение социальных или политических реалий в общественной жизни, поскольку именно материальный подход позволяет выявить принцип включения того или иного деяния в разряд преступных, что невозможно осуществить при формально-классовой трактовке. Достаточно длительная дискуссия о сущности неправомерного поведения, которое следует определять понятием «преступление», длилась до 1996 г. и остановилась после принятия нового Уголовного Кодекса Российской Федерации. Законодательно определено, что преступлением признаётся.
Вместе с тем, вряд ли возможно согласиться с мнением В.П. Малкова о том, что «в уголовном праве завершилась дискуссия о дефиниции преступления». К моменту принятия Уголовного Кодекса РФ 1996 г. в обществе преобладала материалистическая трактовка спорной проблемы определения понятия преступления, и содержание нового закона не могло не вызвать в обществе широкого обсуждения, т.к. взгляды сторонников материалистического подхода базировались на исторически сложившемся мнении прогрессивных деятелей российского общества.
В конце XIX в. В. Д. Спасович доказывал, что объективным свойством любого преступления является его способность причинить вред обществу и что именно антисоциальный характер является «виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещённое настоящим Кодексом под угрозой наказания (ч.1 ст. 14 УК РФ) «мотивом отнесения деяния к числу преступлений», И.Д. Сергиевский считал, что преступление «есть деяние, причиняющее вред обществу или частным лицам.
Аналогичные взгляды высказывали и английские учёные: «преступлением является всякое нарушение права, рассматриваемое с точки зрения вредной направленности такого нарушения против общества в целом». Теоретические исследования продолжались с учётом не только общественных и социальных реалий, но и на основе философского осмысления сущности современного общества, его интересов и насущных потребностей. Одним из первых о необходимости дальнейших исследований говорил И. А. Гонтарь, который не просто показал неоднозначность подходов к проблеме преступности, но и подчеркнул необходимость установления соответствия между общественно опасным деянием и содержанием предусматривающей его уголовно-правовой нормы, отдавая при этом приоритет социальной оценке преступного деяния.
Представляется совершенно обоснованным мнение о том, что общественная опасность деяния как критерий определения преступления возникает в результате изменения социального отношения к негативным проявлениям, которая определяется и устанавливается не субъективной волей господствующего класса, а является объективной категорией, свидетельствующей о ценностных общественных ориентирах. Вместе с тем, необходимо отметить, что объективный характер восприятия социальной опасности преступных проявлений следует понимать с позиций справедливости как фундаментального принципа правового регулирования.
1. Российская Федерация. Конституция (1993). Конституция Российской Федерации [Электронный документ]. – Режим доступа. – официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ [Электронный документ]. – Режим доступа. – официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru
3. Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации. – [Электронный документ]: части первая и вторая. – Режим доступа. – официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru
4. Аратова, А.А. Квалификация оскорбления [Текст] / А.А. Аратова // Административное право и процесс. – 2018. – № 11. – С. 58 - 61.
5. Баранов, А.В. Теория государства и права. Часть 1 Теория государства: учебное пособие / А.В. Баранов. – Томск : Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники, 2018. – 188 с.
6. Братановский, С.Н. Теория государства и права [Электронный ресурс] / С.Н. Братановский. – М. : Директ-Медиа, 2017. – 241 с.
7. Васильев Э.А. Общие черты административного правонарушения и преступления [Текст] / Э.А. Васильев //Административное право и процесс. — 2017. — № 1. – С.31-33.
8. Виноградов, П.Г. Очерки по теории права. Римское право в средневековой Европе / П.Г. Виноградов. – М. : Зерцало-М, 2019. – 288 с.
9. Власова, Т.В. Теория государства и права: учебное пособие / Т.В. Власова, В.М. Дуэль, М.А. Занина. - М. : Российская академия правосудия, 2018. – 226 с.
10. Вопленко, Н.Н. О двух концепциях правонарушения [Электронный ресурс] / Н.Н. Вопленко. – Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 2018. – 102 с.
11. Гоббс, Т. Сочинения. – Т.2. – [Электронный ресурс] / Т. Гоббс. – М. : Мысль, 2017. – 731 с.
12. Закревский И. П. Об учениях уголовно-антропологической школы [Электронный ресурс] / И. П. Закревский // Журнал гражданского и уголовного права. - URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=37788.
13. Клепицкий И.А. Преступление, административное правонарушение и наказание в России / И.А Клепицкий // Административное право и процесс. – 2018. – № 11. – С. 79-81.
14. Малахов, В.П. Общая теория права и государства. К проблеме правопонимания: учебное пособие / В.П. Малахов. – М. : Юнити-Дана, 2018. – 144 с.
15. Малеин, Н.С. Правонарушение. Понятие, причины, ответственность / Н.С. Маленин. М., 2018. – 244 с.
16. Мальцев В. Понятие общего объекта преступления / В. Мальцев // Уголовное право. – 2019. – № 4. – С. 25-30.
17. Маштаков И.В. Сравнительно-правовая характеристика правонарушений: Дис.... к.ю.н. / И.В. Маштаков. – Тольятти, 2018. – 188 с.
18. Нешитой, А.С. Бюджетная право Российской Федерации: учебник / А.С. Нешитой. – М. : Дашков и Ко, 2019. – 334 с.
19. Поздняков Э.А. Философия государства и права
/ Э.А. Поздняков. – М., 2017. – 288 с.
20. Пономарева, К.А. Основания бюджетно-правовой ответственности в Российской Федерации и Федеративной Республике Германии / К.А.Понамарева // Актуальные проблемы российского права. – 2019. – № 11. – С. 1381 – 1390
21. Попугаев Ю.И. О признаках административного правонарушения с позиции процесса деликтизации деяния [Текст] / Ю.И. Попугаев // Административное право и процесс. – 2017. – № 1. – С. 31 – 34.
22. Рипинский, С.Ю. Имущественная ответственность государства за вред, причиняемый предпринимателям [Текст] / Под науч. ред. К.К. Лебедева. – СПб., 2018. – 288 с.
23. Самощенко И.С. Понятие правонарушения по советскому законодательству / И.С. Самощенко. – М.: Юрид. лит., 1963. – 263 с.
24. Системы права Западной Европы и Северо-Американских Соединенных Штатов [Электронный ресурс] / СПб : Издание Н. Глаголева, 1905. – 394 с.
25. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество / П.А. Сорокин. – М.: Директ-Медиа, 2018. – 1463 с.
26. Теория государства и права. Ч. 2. Теория права. – М. : Зерцало-М, 2018. – 336 с.
27. Флетчер, Д. О государстве и праве [Электронный ресурс] / Д. Флетчер. – СПб: Издание А. С. Суворина, 1905. – 157 с.
28. Хмара А.М. О некоторых проблемных вопросах современного административно-деликтного законодательства [Текст] / А.М.Хмара // Административное право и процесс. – 2019. – № 3. – С. 79 - 81.
29. Шергин, А.П. Административная деликтность: оценка и выбор средств противодействия [Текст] / А.П. Шергин // Проблемы противодействия административной деликтности. – М., 2019. – С. 88-89.
30. Шкеле, М.В. О взаимодействии уголовного и административного права при квалификации правонарушений / М.В. Шкеле // Актуальные проблемы административного и административно-процессуального права. – Ч. 1. – СПб., 20218. – С.125-127.
31. Шматова Е.С. Декриминализация оскорбления: правовой анализ // Российский следователь. – 2018. – № 15. – С. 34 - 37.
