Проблемы преступного насилия

Уголовно-правовые вопросы, связанные с человеком и насильственными проявлениями его деятельности, вызывали интерес всегда. Исследованиями личности, в частности, занимались Ю.М.Антонян[1], А.И.Долгова[2], С.В.Дьяков[3], С.В.Бородин[4], В.Н.Кудрявцев[5], А.Л.Могилевский[6], В.В.Панкратов[7], А.Р.Ратинов[8] и другие. Но до настоящего времени единой теории, объясняющей причины насильственного поведения, условия формирования преступного поведения, его мотивы и механизм, роль преступного насилия в жизни человека и общества, а также предлагающей эффективные способы его предупреждения, не было. Свидетельством этого является не только существование, но и рост насильственной преступности. Как указал Г.К.Мишин, до настоящего времени не выработана концепция уголовной политики, в которой бы были удовлетворительно согласованы противоположности социального и индивидуального подходов. При этом характерным отличием предлагаемых для этого решений был эклектизм[9].

Одной из причин является невыяснение, как отметил Г.П.Новосёлов, содержания и формы преступного поведения в действительном, философском понимании[10]. В результате формальное, внешнее насильственное поведение отрывается от содержания индивидуального, его мотивов, целей, состояния. Пока не будет преодолён данный разрыв, любые предложения по совершенствованию уголовного права, не направленные на его достижение, будут эклектичны. Поскольку все действия и события возникают, развиваются и прекращаются, по существу, в индивиде через его сознание и подсознание, то и выход из кризиса уголовного права и разрешение проблемы преступного насилия видится в приведение в соответствие содержания индивидуального (сознания, подсознания) требуемым в социальной действительности внешним формам поведения.

Другой причиной следует считать тот факт, что многие исследователи, по свидетельству А.В.Грошева, делают упор лишь на специфически юридический способ воздействия, в частности, привлечение к уголовной ответственности, игнорируя иные формы воздействия права на сознание и поведение людей[11]. Как верно отмечает В.В.Панкратов, уголовное право с его системой уголовных наказаний является регулятором общественных отношений, однако уголовно-правовое воздействие в историческом плане отличалось не столько своим содержанием, сколько масштабами и жестокостью. В результате насилие возрастает, а государство не в силах с ним справиться. Сам реестр регулируемых уголовным правом отношений радикально не менялся, а набор уголовно-правовых и пенитенциарных средств даже сузился, причём их активность и эффективность снизились[12].

Следует также заметить, что в данной работе не представляется целесообразным подвергать отдельному анализу точки зрения различных исследователей по двум основным причинам. Первая заключается в том, что каждый автор в заданных своим исследованием границах прав. Вторая причина, наиболее важная и вытекающая из первой, состоит в том, что исследователями преступной насильственной преступности не в полной мере последовательно использовалось при разработке теории о насильственном поведении человека и мерах его предупреждения  вопросы миропонимания, мироустройства и вытекающие из него закономерности. Вместе с тем, поскольку диссертант не делает открытий в вопросах устройства мира, в данном параграфе используются точки зрения авторов, с которыми наши позиции по определённым аспектам проблемы совпадают и могут иметь криминологическое и уголовно-правовое значение. Такой подход представляется необходимым для полноты раскрытия проблемы преступного насилия в обществе.

[1] Антонян Ю.М. Взаимодействие личности преступника и социальной среды / Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности // Вопросы борьбы с преступностью. Выпуск 30. - М.: «Юридическая литература». – 1979. – С. 28.

[2] Долгова А.И. Преступление и личность преступника в свете изучения причин преступности / Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности // Вопросы борьбы с преступностью. Выпуск 30. - М.: «Юридическая литература». – 1979. – С.6.

[3] Дьяков С.В. К вопросу о причинности в механизме преступного поведения / Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности // Вопросы борьбы с преступностью. Выпуск 45. - М.: «Юридическая литература». – 1987. – С.15.

[4] Бородин С.В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы. / Отв. ред. В.Н.Кудрявцев. – М.: «Наука». – 1990. – С.85.

[5] Кудрявцев В.Н. О соединительном звене в криминологической теории: Методология и методика прикладных криминологических исследований // Сборник научных трудов Иркутского университета. – Иркутск: 1982. – С.5. - В кн.: Бородин С.В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы. Указ. соч. – С.87.

[6] Могилевский А.Л. Истоки правонарушений (социально-психологический аспект) / Академия наук Туркменской ССР. Отв. ред. д.ю.н. Б.С.Сарыева. – Ашхабад- Илым. – 1987. – С.84.

[7] Панкратов В.В. Методологические вопросы объяснения причин преступности в криминологии / Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности // Вопросы борьбы с преступностью. Выпуск 35. - М.: «Юридическая литература». – 1981. – С.17.

[8] Ратинов А.Р. Личность преступника и проблема ценности / Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности // Вопросы борьбы с преступностью. Выпуск 29. - М.: «Юридическая литература». – 1978. –С.102.

[9] Мишин Г.К. Уголовная политика: об истоках, состоянии и перспективах научного изучения. Указ. соч. – С.98.

[10] Новосёлов Г.П. Актуальные вопросы учения об объекте: методологические аспекты. Указ. соч. – С.179.

[11] Грошев А.В. Функции правосознания в механизме уголовно-правового регулирования: Автореф. дис. … д.ю.н. Екатеринбург. – 1997. – С.18.

[12] Панкратов В.В. Крах пенитенциарных доктрин в XX веке и перспективы на век XXI: оценка криминолога // Государство и право на рубеже веков (криминология, уголовное право, судебное право): Материалы Всероссийской конференции. – М.: Институт государства и права РАН. – 2001. – С.120.